Метелёв Герман Селиверстович
(1938-2006)
Живописец, монументалист, график, художник театра и кино, скульптор. Член Союза художников РСФСР. Заслуженный художник России. Лауреат премии им. Г.С. Мосина (1995) и премии Губернатора Свердловской области «За выдающиеся достижения в области искусства» (1999). Заслуженный художник России (2003). Участвовал более чем в 150 выставках.
Большинство его произведений поражает виртуозностью владения техникой живописи, и они наполнены конкретным содержательным смыслом. Художник верен своей основной задаче: утверждению главных ценностей жизни, постановке общечеловеческих проблем. Г. Метелёв - художник-философ.
Работы художника находятся в музеях Екатеринбурга, Челябинска, Читы, Владивостока, Оренбурга, Перми, Кургана, в частных коллекциях России, Швейцарии и Чехословакии.
Подробнее о художнике:
Родился в 1938 году в г. Свердловск.
Живописец, монументалист, график, художник театра и кино, скульптор. В 1957 г. окончил Свердловское художественное училище, в 1963 г. —Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина в Ленинграде.
С 1964 по 1966 гг. работал в творческой мастерской под руководством учителя В. М. Орешникова.
С 1964 г. участвует в отечественных и международных выставках
(более 150 выставок,из них 5 — персональных).
С 1966 г. — член Союза художников России. Неоднократно награждался грамотами Министерства культуры, лауреат премий им. Г. С. Мосина, лауреат премии Губернатора Свердловской области за серию живописных работ
«Мифологический и библейский цикл».
В 2003 г. присвоено звание «Заслуженный художник России».
В 2008 г. в Екатеринбурге создана бронзовая композиция “Горожане. Разговор” скульптора Андрея Антонова в неё вошли Миша Брусиловский, Герман Метелёв и Виталий Волович.
Универсализм творчества, парадоксальность художественного мышления, артистизмом таланта и невероятная работоспособность, позволили Герману Метелеву занять в искусстве Урала уникальное место. Он был одним из самых ярких персонажей свердловского художественного мира: казалось, все ему было под силу, все удавалось, он работал с легкостью, виртуозно, на едином дыхании. Художник имел известность и успех, его работы представлялись на выставках разного масштаба, вызывая интерес и дискуссии, о его творчестве часто писали журналисты, искусствоведы.
Путь к профессии художника
Герман рано определился со своими будущими занятиями. В десять лет он поступил в детскую художественную школу. Уже тогда он не сомневался, что ему «после седьмого класса — только в художественное училище. После пяти лет обучения — только в институт им. И. Е. Репина, в Ленинград». В свердловском училище его педагогами были строгий и
опытный Ф. Шмелев; молодой, только что вернувшийся в город после обучения в Харьковском художественном институте А. Казанцев, прошедший войну С. Бочкарев. Их уроки заметно повлияли на профессиональный рост и развитие Герман. Здесь же он познакомился с будущей своей супругой - Зоей Малининой, учившейся на два курса младше.
Важной ступенью в судьбе художника стал Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина - знаменитая Академия художеств, куда Метелев поступил после окончания училища. Он учился на живописном факультете, она - на театрально-декорационном, его педагогом был известный ленинградский живописец В. Орешников, ее - прославившиеся еще в дореволюционные годы М. Бобышев и О. Сегал.
Художник в городе: ориентация на местности
Герман Метелев вернувшись в Свердловск в 1967 году, он в заново открывает для себя Свердловск, проводя своего рода художественную «ориентацию на местности». Он рассматривает город с высоты, словно паря над ним вместе с голубями и аэропланом («Мой Свердловск», 1968): давно знакомые Метеогорка, телевышка, собор в Зеленой роще, жилые и заводские здания с зависшими над ними серпантинами дымов - все живет и дышит энергией, «прорастая» в небо, закручивающееся в динамичные спирали. Художник видит город в динамичных ритмах строительства, в постоянном изменении и развитии. Его девушки-малярши («Маляры», 1978), «взлетающие» под облака с красками и валиками, «зависают» над землей в рабочих кабинках, как в летательных аппаратах, продолжая при этом бесстрашно красить все подряд, хоть бы и небесный свод.
Мой Свердловск. Метеогрока
Впрочем, город для Германа Метелева - это не только созидательная среда, но нередко метафора несвободы и даже насилия над человеком и природой. Сезонная стрижка деревьев («Весна», 1969) - мучительная процедура уничтожения «лишнего». Лихорадочно отпиливающие и отсекающие лишние ветки деревьев рабочие, одетые в синюю униформу, все на одно лицо, в гротескных позах и жестах, невольно напоминали о том, что с конца 60-х годов вновь ужесточилась цензура.
Весна
Во дворе
Метаморфозы повседневности
В живописи Метелева рубежа 60-70-х годов заметное место заняла «рабочая тема». Метелев любил труд, ремесло как естественную потребность человека, потому трактовка подобных мотивов у него не укладывалась в рамки соцреалистических канонов, нередко вызывая отторжение.
Картина с нейтральным названием «Рабочее утро» (1969) была «забракована» выставкомом одной из республиканских выставок. В круговую композицию, утверждающую неизбежность повседневного жизненного цикла, замкнуты рабочие в стандартных робах и стеганных фуфайках с папиросами и газетой «Правда» в руках, художник с мольбертом. Лишь светлая, словно «сияющая» фигура матери с младенцем выпадает из этого круга.
Рабочее утро
Гротескные трансформации, а также прочие вольности и неожиданности в живописи Германа Метелева 70-х годов отчасти связаны с тем, что огромной частью творческой жизни художника в эти годы являлся театр.
Театральные превращения
Театр пришел в жизнь и творчество Метелева благодаря его жене Зое Александровне Малининой (1936‑2011) - блистательному сценографу, многие годы проработавшему в Свердловском театре юного зрителя. Объем работы в театре был столь велик, что частенько над спектаклем трудились всей семьей.
Театр как сюжетный мотив и театрализация как художественный прием вошли в его станковое творчество. Программной стала картина «Театр» (1969) - романтическая «анатомия» театра, демонстрирующая его закрытые уголки, его странных обитателей, драматическую атмосферу. Смысловой и композиционный центр картины - освещенная сцена, на которой разыгрывается комедия Гольдони «Слуга двух господ». А вокруг, как в клеймах житийной иконы, - повседневная театральная сутолока, репетиции, изготовление и монтаж декораций, переодевания, проверка работы софитов, репетиция оркестра, изготовление париков, билетная касса, театральный вахтер и пр.
Театр
Жизнь артиста
Узнавание Урала
Через уникальный предметный мир, своеобразный ландшафт и местную мифологию свершалось в художнике глубинное «узнавание» Урала. Из сказаний о Каменном поясе и его горных недрах рождались живописные легенды мастера. Одна из них - о тайне создания идеальных по структуре кристаллов из многоцветного хаоса форм представлена в картине «Рождение кристалла» (1976‑1988). Длительность работы над ней и принципиальная незавершенность полуабстрактной композиции говорят как о значимости для Метелева темы, так и о сложностях ее пластического решения, до конца не преодоленных автором.
Златоуст
Уральская «кентавриада»
Еще в конце 60-х в творчестве художника, казалось бы, вполне реалистически воспринимавшего окружающий мир, появились персонажи странного обличья - кентавры, буйные и невоздержанные спутники Диониса, обитавшие в горах и лесных чащах, греческой мифологии - воплощение горных рек и потоков.
Впервые кентавры Метелева «материализовались» в графике (гравюра «Кентавры и женщина», 1969), затем - в живописи («Семейная сцена», 1970; «Кентавры и амазонка», 1975).
Семейная сцена
Особое место занял в творчестве Метелева классический мифологический сюжет «Суд Париса». В картине с одноименным названием - размышления о человеке, истории, времени, о сложности личного выбора, о красоте «земной и небесной» и о многом другом. Соперничество богинь представлено как конкуренция разных идеалов красоты, противоположных эстетических взглядов, воплощенных в контрастных художественных формах. «Суд Париса» относится к числу произведений, которые художник писал особенно долго (1970‑1987) - картина для него всегда путь находок, разочарований, открытий.
Суд Париса
Герман Метелев "Город", картон, масло, 1969 год, ЕМИИ
Можно напридумывать кучу кучную умных и проникновенных слов... Можно написать про велосипедиста Метелева, выразившего рисованием своего велосипеда на пороге своей мастерской недостижимую советским человеком свободу... Можно восхититься художником, идущим против течения обычным рабочим утром... Можно... Все сейчас, наверное, можно... Как в моей любимой поговорке: "Придут искусствоведы и все объяснят"... Но лучше просто смотреть... И восхищаться...
Герман Метелев "Мой Свердловск. Метеогорка", холст, масло, 1968 год, частное собрание
Нет, это не ностальгия... Тем более, в Свердловске я, в отличие от Метелева, никогда не жил... Это чистый восторг!! Особенно от моей любимой "Осени"...
Герман Метелев "Осень", холст, масло, 1981 год, ЕМИИ
В общем, нужно просто смотреть...
Герман Метелев "Сибирский тракт", холст, масло, 1978 год, Нижне-Тагильский МИИ
Герман Метелев "Весна", холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Снова весна", ДВП, холст, масло, 1981 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Свадьба", холст, масло, частное собрание (год не указан)
(год не указан)
Герман Метелев "Свадьба" (фрагмент), холст, масло, частное собрание
(год не указан)
Герман Метелев "Лермонтов. 1841 год", ДВП, левкас, масло, 1976 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Театр", холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Театр" (фрагмент), холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Театр" (фрагмент), холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Театр" (фрагмент), холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Театр" (фрагмент), холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев "Театр" (фрагмент), холст, масло, 1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев, автопортрет, холст, масло, 1973 год, ЕМИИ
Герман Метелев, "Рабочее утро", холст, масло, 1968-1969 год, ЕМИИ
Герман Метелев, "Собаки", холст, масло, 2002 год, частное собрание
(Герман Селиверстович покинул этот мир в 2006-ом, в этом году ему бы исполнилось 75 лет...)
Герман Метелев, "Про Великого Полоза", холст, масло, 1978 год, частное собрание
Герман Метелев "Вечерняя песня", ДВП, левкас, масло, 1981-1982 год, ЕМИИ
И почему-то особенно поразившее нашу дочь полотно про безмерное пьянство...
Герман Метелев "Всемирный потоп", холст, масло, 1970 год, ЕМИИ
Родился в 1938 году в г. Свердловск.
Живописец, монументалист, график, художник театра и кино, скульптор.
В 1957 г. окончил Свердловское художественное училище, в 1963 г. - Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина в Ленинграде.
С 1964 по 1966 гг. работал в творческой мастерской под руководством учителя В.М. Орешникова.
С 1964 г. участвует в отечественных и международных выставках (более 150 выставок, из них 5 - персональных).
С 1966 г. - член Союза художников России. Неоднократно награждался грамотами Министерства культуры, лауреат премий им. Г.С. Мосина, лауреат премии Губернатора Свердловской области за серию живописных работ «Мифологический и библейский цикл».
В 2003 г. присвоено звание «Заслуженный художник России».
Ранние работы Г. Метелёва проникнуты поэтическим мировосприятием. В поисках форм художественного высказывания он, как многие современники, использует изобразительную метафору. Форма притчи, иносказания как нельзя лучше подходила для выражения вечных - общечеловеческих чувств и идей. Философским смыслом наполнены автопортреты художника. В «Автопортрете (Дорога)» Г. Метелёв изобразил себя дважды: в образе кентавра, тянущего телегу, доверху нагруженную картинами, и в образе всадника, едущего на спине кентавра. Таким образом, художник сам себя везёт, и тяжела его ноша. Ангел с крестом в руках - посланник небес - благословляет жизненный и творческий путь мастера. В данной работе Г. Метелёв подчёркивает своё особое предназначение как художника, который, по его мнению, является воплощением божественных идей на земле. Символичны «Автопортрет» (1973 г.) и «Автопортрет (Между ангелом и бесом)» (1975 г.), где художник изображает вечную борьбу добра и зла в своей душе - граница между ними проходит через сердце каждого человека. Но добро побеждает в душе художника, ибо бесовская огненная лестница повержена, а золотая ангельская лестница ведёт прямо в небо, к Богу.
Г. Метелёв пишет ряд работ на библейские и мифологические сюжеты («Понтий Пилат», «Голгофа», «Омовение ног», «Суд Париса» и др.), соотнося сюжетные коллизии мифа с современной жизнью и современными проблемами. Так возникает в его работах двуединство реальности и воображения. Пытаясь установить связь между этими категориями, художник не всегда достигал гармонии, отсюда - многословность в некоторых его холстах, насыщенных до предела смысловыми пластами, значениями, синонимами («Будни Голгофы» (триптих по мотивам романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»), офорт, 1974 г.). Художник словно прислушивался к разным голосам внутри своего сознания. В этом разногласии явственно звучит главный аккорд - утверждение высоких гуманистических идеалов, их всечеловеческой сущности.
Автор не разделял виды изобразительного творчества на главные и второстепенные, а выбирал разные техники и материалы для воплощения замысла - станковую и монументальную живопись, книжную и станковую графику, экслибрис, мозаику, скульптуру, сценографию. Среди его работ - мозаичные росписи в Уральском государственном университете им. М. Горького, интерьерное оформление Екатеринбургского цирка, Дома печати, известна его живописная работа в Екатеринбургском музее искусств «Лермонтов. 1841 г.». Но главным для него было создание сюжетных картин. Большинство его произведений поражает виртуозность владения техникой живописи, и они наполнены конкретным содержательным смыслом. Художник верен своей основной задаче: утверждению главных ценностей жизни, постановке общечеловеческих проблем. Г. Метелёв - художник-философ.
Работы Г. Метелёва находятся в музеях Екатеринбурга, Челябинска, Читы, Владивостока, Оренбурга, Перми, Кургана, в частных коллекциях Швейцарии и Чехословакии.
21 февраля известному екатеринбургскому художнику Герману Метелеву исполнилось бы 70 лет. К юбилею было подготовлено несколько экспозиций, посвященных его творчеству. Большой выставочный зал Екатеринбургского музея изобразительного искусства заполнился живописными, графическими полотнами Метелева, а также скульптурами и ювелирными украшениями. В Ирбите открылась выставка графики и живописных работ из коллекции семьи Брусиловских. Аукцион «Татьянин день» в этом месяце также проходил под знаком произведений Германа Силиверстовича. Февраль в Свердловской области выдался по-настоящему «метелевский», а это значит: эмоциональный, внутренне напряженный, неординарный.
Мэтр о мэтре
На открытии выставки в ЕМИИ выступали организаторы экспозиции и чиновники, искусствоведы и просто зрители – очередь в музей стояла на улице, подобного давно не видели. Но главные слова были сказаны его коллегами, соратниками, друзьями – художниками.
Виталий Волович знал Германа Метелева с тех лет, когда одному было 18 (Виталию), а второму лет 10 (Герману). У них были общие интересы – мир изобразительного искусства, но пути они выбрали разные. Тем не менее, всегда интересовались работами друг друга, делились планами. Виталий Михайлович после каждой новой выставки произносил фразу: «Герка, я тебя поздравляю!». И хотя теперь адресовать ее было некому, Виталий Михайлович вновь поздравлял художника. Даже для него, хорошо знающего творчество Германа Силиверстовича, обнаружились новые черты.
«Выставка получилась замечательная. Все талантливо, ярко, все свидетельствует о напряженной внутренней жизни.
Плотная дружба между нами продолжалась четыре, нет, пять десятилетий. Дружба, необходимая мне и, я надеюсь, ему тоже. С Герой было очень интересно разговаривать, он был всегда переполнен идеями. Сложная в духовном смысле фигура, сложный характер, в постоянных внутренних исканиях. Никогда не изменяющий самому себе.
Волович на открытии выставки
В обществе человек вольно или невольно становится конформистом. Приходится учитывать признанные мнения, совершать поступки, которых ждут окружающие. В результате один человек похож на другого, индивидуальности стираются. Гера – одна из самых ярких личностей, которые я знал. Он не пристраивался к коллективу, к обществу. Не ограничивал себя конформистскими условиями, рамками конъюнктуры. Конечно, с ним не всегда было легко. Но излишества проявления характера извинял артистизм, то, как он говорил, поступал, одевался, работал.
В костюме он выглядел совершенно светским человеком. В деревне мы видели его в войлочной шляпе и кирзовых сапогах, он напоминал крестьянина из оперы «Борис Годунов». Но самый глубокий артистизм ощущался в его работах. Он умел высказаться абсолютно полно.
Известно, что художник становится художником не тогда, когда начинает рисовать, а когда понимает, что ему невозможно не рисовать. Чем богаче личность, тем интереснее результат творчества. Герман был одарен невероятными профессиональными качествами. Думаю, это блистательно реализованная жизнь».
«Что» и «Как»
…Проходя по залу Музея Изо, стоя перед картинами Метелева, вновь получаешь подтверждение тривиальной, в общем-то, но всегда актуальной мысли о том, что в искусстве главное не «что», а «как». Содержание изображаемого может быть «высоким» и «низким», бытовым и философским. Дело не в этом. Дело в той кисти, которая писала «высокое» или «низкое», в той руке, которая этой кистью водила, в той натуре, которая двигала руку.
Метелев писал «по-своему» и тогда, когда большинство писали «как принято», как сказано, по определенному эстетическому шаблону, названному искусствоведами социалистическим реализмом. Не только Метелев, конечно, но и Виталий Волович, Миша Брусиловский, они-то и вписаны в историю уральской живописи. Настоящий художник, он вне времени, потому что живет в своем собственном времени и не мечется в попытках пристроиться к моменту.
Картина «Данте и Вергилий в аду» датирована 1971 годом, но и выбор темы, и ее разработка делают ее абсолютно современной, написанной словно несколько лет назад. Это сегодня молодые смело выбирают подобный стиль. Работа 1977 года «Загрузка нагревательной печи» противоречит сугубо «производственному» названию, она совершенно отлична от километров полотен о горячих заводских буднях.
В советские времена «несоциалистический», вне политических установок, истинный человеческий реализм поражал и даже вызывал скандал. Как, например, полотно «Сорок первый год». Войну было принято изображать с позиции народного героизма, а не конкретного человека, для которого это тяжелая и страшная работа, и каждое биологическое существо по естественным причинам противится насильственной смерти. Когда на произведение смотришь издалека, оно создает цельный образ войны, если же рассматриваешь вблизи, картина войны распадается на отдельные дни, эпизоды, судьбы. Как и другая картина Метелева – «Битва за Родину».
Фрагмент картины Метелева
Общее через частное – этот же прием действует в большом полотне «Театр». Художник практически в каждой своей работе достигает высокого уровня обобщения: «Весна», «Про великого Полоза», полиптих «Страницы великой жизни», состоящий из пяти частей: Благовещение, Рождество Христово, Распятие, Оплакивание, Вознесение.
Автопортрет
Говорят, писатель всегда пишет о себе, художник всегда изображает себя. Конечно, это так: творцы различными художественными средствами рассказывают о том, что волнует именно их, параллели неизбежны, даже если они не очевидны.
Германа Силиверстовича жанр автопортрета интересовал особенно. Его знаменитые автопортреты представляют сложный мир художника, и не только конкретного, Метелева, а художника как некоего человеческого вида. «Автопортрет» 1971 года. Что в голове и в сердце у 33-летнего человека? Краски, окна на улицу и в мир, книги, цепи, ключи (от какой дверцы, тайны, от какого сердца?), многоэтажки, спирали бытия…
Самое известное его изображение себя относится к 1974 году – «Автопортрет. Осень». Картина удивительна тем, что художник на ней стоит к зрителю спиной, и все, чем он живет, мучается и радуется: поиски и утраты, сложные отношения с музой-женщиной, которая и вдохновляет, и сдерживает, утяжеляет кисть, весь его противоречивый мир – переданы через «говорящую», почти кричащую спину. На мой взгляд, этой единственной работы оказалось бы достаточно, чтобы имя Германа Метелева никогда не забывалось поклонниками искусства.
Но лик автора угадывается и в полотнах, автопортретами не являющихся. Кудрявость и бородатость, особая «косматость» Метелева узнаваемы в образах Диогена, Великого Полоза и других его героев. Наверное, все дело в том, что у художников, мыслителей, людей, глубоко и трудно рефлектирующих, есть нечто общее в выражении лица, какими бы разными физиологическими чертами они не обладали. Это выражение Духа, одухотворенности, энергетической мощи и скромности одновременно.
Автопортрет Метелева
Многообразие
Ровно пять лет назад на той же площадке и теми же организаторами устроенная (музей Изо и аукционный дом «Моби-арт») проходила тоже большая юбилейная выставка Метелева в честь его 65-летия. Но нынешняя – самая полная: она отражает все многообразие сделанного художником, начиная с 60-х годов прошлого столетия. Представлены станковая и монументальная живопись, скульптура, инсталляции, графика.
Графика Метелева, впервые поданная в таком объеме, для многих, даже неплохо знающих его творчество, стала открытием. Иллюстрации к «Божественной комедии», эскизы и наброски, имеющие самостоятельную ценность. Искусствовед Галина Холодова так пишет о триптихе по мотивам романа Булгакова «Мастер и Маргарита»: художник не просто иллюстрирует литературное произведение, а создает его образ, делая главным героем изображаемого самый дух романа, представляя не отдельные страницы, а многомерное пространство книги.
«Г. Метелев: Екатеринбуржец. Выпускник Санкт-Петербургской Академии художеств. Живописец. График. Монументалист. Скульптор. Ювелир. Философ. Лирик. Учитель. Артист. Мастер слова. Мастеровой. Интерактивист. Отшельник. Интеллектуал. Эстет. Гений… Гением его считают многие». Так написал о Германе Силиверстовиче и многообразии его проявлений А. Степанов.
Признание
Несколько лет назад я беседовала с Татьяной Егеревой, создателем и директором Аукционного дома «Моби-арт Татьянин день», о признании и непризнании таланта. Татьяна Юрьевна убедительно говорила, что непризнанных гениев не бывает, таковыми считают себя лишь те, кто не состоялся. «Где вы видели непризнанного гения, покажите мне? – эмоционально высказывалась Татьяна Юрьевна. – Вот Метелев, он гений, и это все знают».
Талант Германа Силиверстовича, действительно, признан на разных уровнях, хотя он, казалось, к тому и не стремился. Он стал лауреатом премии Геннадия Мосина, лауреатом премии губернатора Свердловской области в сфере литературы и искусства. Но, что самое важное, он признан профессионалами в искусстве – искусствоведами, коллегами, и дилетантами в искусстве, но любящими и понимающими живопись – то есть «профессиональными зрителями». Не случайно его работы хорошо покупались и покупаются, не смотря на достаточно высокие цены.
Мне довелось брать интервью у Германа Силиверстовича, и говорили мы как раз о «продаже искусства». Сегодня его картины находятся во многих государственных и частных музеях. Но продавать их он не любил, расставался тяжело, как бы вынуждено. Иногда – дарил.
Из беседы четырехлетней давности с Германом Метелевым.
«- Если к вам придет человек и пожелает приобрести работу, нет никакой гарантии, что это ему удастся?
— Никакой. Это зависит только от меня. Мне очень важно: к кому, куда может уйти картина. И не очень важно, за сколько. Я про это ничего не понимаю. Может быть, за символическую цену, за три рубля, если она мне дорога.
— Чем дороже, тем дешевле?
— Тут нет никакой логики. Тут есть состояние и отношение. Вы мне лезете под кожу. У меня болезненные отношения с миром и с людьми в этом мире. Тем более когда речь идет о продаже. Однозначно сказать: продаю или не продаю – невозможно. Ну как же нет, когда да? Ну как же да, когда нет? Надо учитывать еще одно обстоятельство: я профессионал. Я должен работать, а не тратить время на что-то другое, на разговоры о продаже. Профессионал, он и голодный – профессионал. А любитель, он и сытым остается любителем.
— Но вы, надеюсь, голодным не остаетесь?
— Всякое бывает. Тогда я огородом занимаюсь».
Из недавней беседы с Татьяной Егеревой.
— Как вам кажется, легко или трудно выстраивались у Германа Метелева отношения с «новым временем»?
— Вы знаете, оно не было ему чуждо. Но он же философ, во все процессы вникает глубоко. Поэтому легко ему не бывало никогда.
Есть известное высказывание об актерах. Плохие актеры владеют двумя-тремя штампами. Хорошие – 25 штампами. А настоящие актеры каждый раз проживают роль заново. Так вот, Герман Силиверстович каждую «роль», картину, день проживал заново: любой изгиб, мелочь, подробность. Наверное, поэтому у него много автопортретов: он изучал мир через себя. Не себя в мире, а мир через себя. И во многих работах присутствует обращение к математическим фигурам, потому что он искал равновесия, желал пощупать систему, отыскать баланс в существовании.
— Нашел ли он, или это вечный процесс?
— Я думаю, человек ищущий не может быть гармоничным, спокойным и удовлетворенным. Рефлексия порождает страдание. Мир несовершенен, и для художника это болезненно. В принципе, это нормально. Когда не болит, возникает некий автоматизм. У художника «болит» всегда, поэтому он творит.
Универсализм творчества, парадоксальность художественного мышления, артистизмом таланта и невероятная работоспособность, позволили Герману Метелеву занять в искусстве Урала уникальное место. Он был одним из самых ярких персонажей свердловского художественного мира: казалось, все ему было под силу, все удавалось, он работал с легкостью, виртуозно, на едином дыхании. Художник имел известность и успех, его работы представлялись на выставках разного масштаба, вызывая интерес и дискуссии, о его творчестве часто писали журналисты, искусствоведы. Однако в целом, о мастере несправедливо мало написано, картины его ныне «томятся» в фондах уральских музеев, а великолепная «солнечная» мозаика на стене дома в центре Екатеринбурга уже много лет «упрятана» под уродливым рекламным баннером.
Несмотря ни на условия советской ограниченности, ни на хаос перестройки Герман Метелев и твердо и упорно доказывал право художника на свободу творчества, независимость мышления, необходимость профессионализма во всем.
Путь к профессии художника
Герман рано определился с дальнейшими занятиями. В десять лет он поступил в детскую художественную школу. В свердловском училище его педагогами были строгий и опытный Ф. Шмелев; только что вернувшийся в город после обучения в Харьковском художественном институте А. Казанцев, прошедший войну С. Бочкарев. Здесь же он познакомился с будущей своей супругой - Зоей Малининой, учившейся на два курса младше.
Важной ступенью в судьбе художника стал Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина - знаменитая Академия художеств, куда Метелёв поступил после окончания училища.
Голодные, бедные годы учебы были наполнены творчеством, общением, «спорами с самим собой и с товарищами о том, что такое искусство и каким оно должно быть сегодня».
Художник и город
«Живописная» пара вернулась в Свердловск в 1967 году. И сразу стала частью интеллектуальной среды города, оказавшись в эпицентре творческой жизни. Метелев дружески и профессионально сблизился с теми, чьим жизненным кредо являлись независимость и искренность художественного высказывания. Среди них - В. Волович, М. Брусиловский, А. Казанцев, Г. Мосин, Е. Гудин, Н. Чесноков и более молодые коллеги. Вместе они являли собой творческое ядро, противившееся укреплявшемуся в 70-е годы официозу.
В целом, конфликт поколений и творческих направлений в свердловском сообществе художников не был столь непреодолимым и резким, как в столицах. Здесь сохранялись традиции братства художников, строившегося на единстве интересов. Возможно, этому способствовала и атмосфера закрытого промышленного города.
В этот период Герман Метелев заново открывает для себя столицу Урала. Давно знакомые Метеогорка, телевышка, собор в Зеленой роще, жилые и заводские здания с зависшими над ними серпантинами дымов - все живет и дышит энергией, «прорастая» в небо, закручивающееся в динамичные спирали. Художник видит город в динамичных ритмах строительства, в постоянном изменении и развитии. Однако, для Германа Метёлева, город - это не только созидательная среда, но нередко клетка природы, насилие над человеком и природой. Сезонная стрижка деревьев («Весна», 1969) - мучительная процедура уничтожения «лишнего». Лихорадочно отпиливающие и отсекающие лишние ветки деревьев рабочие, одетые в синюю униформу, все на одно лицо, в гротескных позах и жестах, невольно напоминали о том, что с конца 60-х годов вновь ужесточилась цензура. По свидетельству В. Воловича, за картиной «прочно приклеилось название "Цензура"», метафора была очевидной.
